Табу антисемитизма

Табу - в первобытном обществе - строгий, немотивированный, категорический запрет на особо выделенные предметы, действия и слова

Словарь по общественным наукам

Несколько веков назад, когда европейские путешественники впервые пересекли великий океан и достигли отдалённых островов, на которых жили туземцы, они нашли там много удивительных традиций и причудливых, непонятных европейцам обычаев.

Например, был у дикарей странный обычай «посвящения в люди», состоявший в какой-нибудь бессмыслице вроде проползания между ногами у самой толстой свиньи в деревне, но дающий прошедшему его право считаться «человеком». С теми же, кто этот обряд не прошёл (в том числе с европейскими путешественниками) дикари просто не разговаривали, не обращали на них никакого внимания, как будто их и не было вовсе – ведь это были, по понятиям туземцев, «не люди».

Был у туземцев удивительный (на взгляд тогдашних европейцев) обычай уродовать своё тело искусственно наносимыми изображениями – «татуировками», причём некоторые европейцы полагали, что татуировка (искусственное уродство) нужна туземцам для того, чтобы в бою нагонять страх на врага.

Были у туземцев совсем уж глупые предрассудки, к примеру, вера в то, что совершаемые ими религиозные обряды и жертвоприношения «дают жизнь природе» и что если они прекратят эти обряды (вроде кручения над головой дохлой крысы), то весь мир попросту погибнет.

Но, пожалуй, самым диким и непонятным для европейцев был туземный обычай «табу», что по нашему можно грубо перевести как «запрет». Стоило местному туземному жрецу указать своим «жезлом» (раздвоенной полочкой, костяшкой или тому подобным мусором) на какой-нибудь предмет и произнести слово «табу», как этот предмет моментально становился для туземцев запретным, и с этого момента никто из них уже не имел права к нему прикасаться. Табу получило очень широкое распространение в туземной жизни, оно накладывалось на что угодно – на вещи, оружие, еду, жилища, деревья, зверей, рыб, птиц, участки местности (об этом каждый из нас читал в детстве, в романе «Дети капитана Гранта», где табу было наложено на гору), и даже на людей. В последнем случае к человеку никто не имел права прикасаться, с какой бы то ни было целью. При этом интересно, что табу никак не мотивировалось, то есть не было никаких разъяснений – почему оно накладывается. Согласно представлениям туземцев, жрец накладывает табу по прямой воле богов, не нуждающейся ни в мотивировке, ни в разъяснении. Сказано, - значит нельзя, рассуждать о воле богов – не твоего ума дело – приблизительно так табу понималось туземцами.

Один европеец рассказывает, как знакомый ему туземец во время совместной рыбной ловли в ужасе выпрыгнул из лодки и стремительно поплыл к берегу, только потому, что его приятель-европеец поймал и втащил в лодку рыбку, на которую было наложено табу. При этом все попытки добиться у туземца объяснений – почему нельзя ловить эту рыбу, остались безрезультатными, тот даже не понимал, чего от него хотят.

- Как почему нельзя?? Это же табу!

– А почему это табу?

– Как почему табу? Табу не бывает почему – оно либо есть, либо нет. Если оно есть – значит нельзя, а если его нет – значит можно.

Примерно такой диалог состоялся у любознательного европейца с испуганным нарушением табу туземцем. Европеец с аппетитом съел рыбу, описал событие в дневнике, и дело на том, как и следовало ожидать, кончилось.

Понятно, что подобный обычай возбуждал изумление и резкое неприятие у европейцев не просто потому, что он чужой и необычный, а в силу принципиального расхождения с самими основами жизни европейского человека. Тяга не просто найти верное решение, а понять, почему это решение является верным, всегда являлось фундаментом формирования мировоззрения европейцев, без неё они не мыслили своего существования. Первый вопрос, который европейский ребёнок задавал своим родителям, был вопрос ПОЧЕМУ. Мам, а почему небо голубое? Пап, а почему детишек именно в капусте находят? Бабуль, а почему нельзя браться за огонь? Да я тебе сказала нельзя, не приставай! Ай...... Ну куда ж ты руки суешь, дурачок, я же сказала, нельзя!

Сказала, но не мотивировала. А такой подход совершенно чужд европейскому мышлению, поэтому дитё всё-таки сунуло руку в огонь, чтобы проверить и понять, в чём же тут дело. И это - в традициях нашей культуры – дорого платить за знание, платить даже болью, трудами, страданиями за право знать ПОЧЕМУ, знать ответы на интересующие нас вопросы. Стремление к Истине было движущей силой развития европейской цивилизации во все века её истории, причём не стремление найти ответ на какой-то практический вопрос ради практического результата (скажем, найти состав пороха ради успехов на войне) а именно чистый и бескорыстный научный энтузиазм, который находит удовлетворение уже в самом процессе познания. Так творили Ньютон, Лейбниц, Ломоносов, Гейзенберг. Так – создавалась великая европейская наука, совершившая Научно-Техническую Революцию и перевернувшая жизнь всего человечества.

Даже в вопросах религии, то есть в вопросах исполнения воли Бога – высшего и непостижимого человеческим разумом существа, творца Вселенной, которого не дано ни судить, ни понять людям, европейцы никогда не шли слепо за формулами священного писания, стараясь не просто выполнить Божью волю, но и понять, почему она именно такая в каждом конкретном случае. Огромная богословская литература, создаваемая в Европе от времён раннего Средневековья и даже до сегодняшнего дня, со всех возможных точек зрения рассматривала все возможные вопросы веры и церковного обряда – от способа печения просфор и деталей облачения священников, до вопросов происхождения зла в мире и механизмов построения жизни во Вселенной. Отвлёчённые формулы церковных канонов, которые, казалось бы, не имели никакого практического отношения к реальной жизни, вызывали горячие споры, ожесточённое интеллектуальное противоборство между противоположными богословскими школами, иногда даже выливающиеся в вооружённое противостояние. Кипучая энергия и пытливый ум европейцев периода расцвета их цивилизации просто не могли смириться с внутренним запретом на свободу мысли, который и составляет суть принципа «табу». Да в Европе, как и во всех других частях света весьма часто накладывался внешний запрет на ВЫСКАЗЫВАНИЕ, то есть пропаганду каких-либо идей. Но суть его состояла в том, что ВНЕШНИЕ СИЛЫ (полиция, инквизиция, административная власть) человека заставляли НЕ ГОВОРИТЬ о том, что он думает. Внутренний же запрет, когда человек САМ СЕБЯ ЗАСТАВЛЯЛ не задумываться над какими-либо вопросами, был просто немыслим для среднестатистического европейца христианского периода нашей цивилизации, так что в литературе приведена масса рассуждений о вере даже самых простых и неграмотных членов европейского общества – крестьян, чернорабочих, солдат, в то время даже не умевших писать (рассуждения эти, естественно, были записаны с их слов людьми грамотными). Это не говоря уже о высших общественных классах – о духовных и светских писателях, философах, ученых, монархах, дворянстве и аристократии.

Разумеется, тяга осмыслить всякий возникающий вопрос, обдумать и обсудить его, чтобы придти к правильному ответу, это конечно далеко не признак европейской цивилизации – это необходимая часть культуры всего человечества. Ведь в своей жизни всякий человек сталкивается с массой самых разнообразных вопросов, на многие из которых ему жизненно-важно найти правильные ответы. Например – кого из окружающих нужно слушаться – родителей, проповедей апостола Павла, книг Гитлера, слов лидеров молодёжной банды во дворе? Чего достигать в жизни – богатства, уважения окружающих, творческой самореализации, чистой совести, создания, или наоборот, уничтожения кого-то или чего-то в этом мире? Какими методами этого достигать – расталкивать людей локтями, кричать на них, чтобы разошлись и очистили дорогу, идти через их трупы, а может быть вежливо попросить потесниться? Что полезно для нас, что вредно, что дозволено, что запрещено? Ответы на этот вопрос и определяют наши поступки и желания, наш путь в этой жизни, по существу – всю нашу жизнь. Как же над ними не размышлять, не стараться сделать всё, чтобы найти правильный ответ на них? Ведь одна ошибка, один неправильный ответ (скажем, решение отравить начальника, чтобы самому занять его место, влекущее за собой лет 15 тюрьмы) – и жизнь твоя искалечена навсегда.

Поэтому нет ничего удивительного, что обсуждение самых разных вопросов в частных разговорах и в печати, в книгах и в публичных дискуссиях – всегда являлось неотъемлемой и чрезвычайно важной частью жизни всякого хоть сколько-нибудь жизнеспособного человеческого общества. В средневековой Европе шли публичные диспуты на кафедрах университетов. На Руси созывалась светская «земская дума» и церковные соборы. На Кавказе в какой-нибудь сакле сходились на совет старики из разных плёмён. Члены племени Тумбо-Юмбо в далёких джунглях садились в кружок возле костра. Но, несмотря на разницу форм во всех этих случаях происходил один и тот же процесс - ставились и обсуждались вопросы, важные для жизни данного человеческого общества. В Европе обсуждали, как делить церковную десятину, в России – как возлагать на себя крестное знамение, на Кавказе – на какой народ нападать в этом году, в джунглях – на питонов или на черепах лучше охотиться в этом сезоне. Каждый народ живёт своей жизнью, и жизнь эта ставит перед ним разные, характерные для конкретных условий и ситуации вопросы. Вопросы, от которых часто зависит сам факт выживания народа – жить ему дальше на этой земле, или умереть. Ясно, что принципиально важно, чтобы НИ ОДИН из вопросов, имеющих или могущих в будущем иметь хоть какое-либо влияние на жизнь людей, не был запрещён к обсуждению, иначе будет закрыт путь к поиску правильного ответа на этот вопрос, что повлечёт за собой неправильный ответ и урон для общества (в крайних случаях же – даже его гибель).

Что, собственно, мы и можем наблюдать на примере тех самых дикарей, у которых действовала система табу – их мир, их культура, их цивилизация сегодня фактически уничтожена европейцами, и они существуют сегодня в качестве жалких несамостоятельных общин, живущих в построенных европейцами городах и обслуживающих европейских туристический бизнес, работая в качестве прислуги или танцуя перед камерами с бутафорскими копьями в руках и с кольцами в носу.

Даже поверхностное знакомство с историей человечества позволяет сделать вывод о том, что всякое общество, вводящее у себя систему табу (запрет на обсуждение людьми важных для себя тем), обречено на более или менее скорую гибель, ибо оно тем самым ПРЕКРАЩАЕТ ДУМАТЬ над тем, что правильно и неправильно, что плохо и хорошо, что опасно или спасительно для него, короче говоря – что надо и что не надо делать, чтобы выжить. Таково было общество позднего Египта, в котором была обожествлена и табуиирована личность фараона, единолично правившего страной, то есть фактически думавшего одной не слишком-то образованной головой за всю страну. Так было в южноамериканской империи инков, где тоталитарная власть подавила у подданных всякую инициативу, вследствие чего гигантская империя была почти мгновенно сокрушена горсткой испанских конквистадоров. Не секрет, что к этому скатились под конец и некоторые европейские общества - так было и в тоталитарной Германии Гитлера и в нашем с вами Советском Союзе, беспомощно распавшемся без каких-либо видимых причин прямо у нас на глазах.

Отличительной чертой подобных систем был тотальный запрет на свободную человеческую мысль, доходящий до того, что родственники несправедливо казнённого по ложному обвинению человека и точно знающие, что обвинение было ложным, грустно качали головой и говорили – да... повесили деда... жаль, хороший человек был.. ну что, видать так НАДО БЫЛО...

Ясно, что в таком обществе уже не было речи не то что о борьбе за справедливость, а просто о обычно психической адекватности людей, доведённых тоталитаризмом до аморфного, безвольного, полуидиотического состояния. Смысл введения в обществе табу очевиден – если человек, обладающий властью (всё равно, политической, финансовой или военной), в чём-то неправ, но при этом хочет настоять на своём, то как ему это сделать? Очевидно, есть два варианта – либо в ходе неизбежно возникающего обсуждения признать свою неправоту, но настаивать на своём, но это значит – восстановить против себя окружающих до такой степени, что весьма вероятна насильственная реакция, то есть восстание против него, либо... избежать обсуждения. То есть в принципе воспрепятствовать выяснению вопроса о справедливости твоих поступков путём установления безусловного запрета на его обсуждение. При этом запрет обычно не формулируется конкретно и прячется за некими неопредёлёнными табу, умышленно объединяющими в себе самый широкий спектр мыслей, поведенческим моделей, высказываний и т.п. Введя такое табу, власть получала с одной стороны, возможность карать всякого, кто чем-то не вписывался в рамки, установленные ею для подданных и одновременно запугивать оставшихся, формируя у них образ опасного «врага» - нарушителя табу.

Ярчайшим примером такого табу является термин «враг народа», в 20-40-х годах получивший широчайшее распространение в СССР. Каждый месяц в Союзе органами правопорядка арестовывались, судились и расстреливались тысячи врагов народа, виновных в самых разнообразных преступлениях – критике режима, личных конфликтах с представителями власти, сомнениях в эффективности социалистической экономики, дискредитации произведений видных членов советского Союза писателей, неуважительном отношении к государственной символике, в том числе к портретам вождей, напечатанным в газетах, приверженности контрреволюционным научным теориям (например, несогласии с официальной теорией выращивания пшеницы), да Бог знает в чём ещё. Зачем же это было власти? Зачем сажать и расстреливать людей за фразу «Мне не нравятся пьесы Горького», за слово «дурак», сказанное о председателе колхоза, своими глупыми приказами загубившем колхозную скотину, за иголку, случайно воткнутую шившей старый носок старушкой в портрет Ленина? Очень просто – чтобы отучить людей думать, сформировать у них условный рефлекс, отталкивающий их от всякой «антисоветчины», то есть от любого критического восприятия любого мероприятия тоталитарной власти. Тоталитаризм, обобравший людей до нитки, обративший их в рабов, превративший их в людской «материал» для достижения своих целей, не мог, естественно в свободном споре доказать людям, что так они и должно быть, что их удел – жалкое нищенское существование – таких аргументов, чтобы это доказать, просто не существует в природе. Поэтому тоталитарное государство приняло единственно верное решение – запретило людям говорить на эту тему и объявило тех, кто всё же пытается говорить «врагами народа», то есть наложило на них табу, сделала изгоями общества, с которыми нельзя общаться и которых надлежит уничтожать. Таких «врагов» народа было убито в СССР НЕСКОЛЬКО ДЕСЯТКОВ МИЛЛИОНОВ, что обеспечило коммунистическому режиму несколько десятков лет спокойной власти в стране, в которой покорность режиму поддерживалась постоянными казнями инакомыслящих. В годы расцвета советской системы, принцип табу на «антисовестчину» был доведён до виртуозности, почти до идеала, так что советские люди искренно шарахались в сторону от человека, обронившего в частном разговоре, что «какие-то хреновые у нас в стране спички». В головах у обработанных многолетней пропагандой и запуганных систематическим массовым террором людей сразу, на автоматическом уровне срабатывал рефлекс – ГОВОРИТ ЧТО-ТО ПЛОХОЕ ХОТЬ О ЧЕМ-ТО СОВЕТСКОМ, ЗНАЧИТ - ВРАГ НАРОДА! Значит, такого человека следует избегать как чумы – ведь кара, обрушенная на него, может задеть и тех, кто находится рядом. При этом если бы людей спросили, то никто не смог бы объяснить, - а что именно значит – враг народа? Сговор с иностранными правительствами, измена родине, критика существующего режима, каких-либо аспектов жизни страны, или просто наличие своего независимого мнения о насущных проблемах? Вот в этом и есть суть и смысл табу – НЕПОНЯТНО ЧТО ЭТО, НО ЭТОГО НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ, НИ ПРИ КАКИХ УСЛОВИЯХ НЕЛЬЗЯ!

Такое табу является одним из эффективнейших способов управления массовым сознанием – ведь человек не просто принуждается к повиновению, он ещё и сам психологически отталкивается от табу, как от огня – это – нельзя, это – опасно – это – жжётся! Такое табу даёт колоссальное могущество тем, кто его вводит – ведь отныне эти люди вне критики, вне обвинений, вообще вне обсуждения! Человек, класс, государство, партия, народ, который добился введения в обществе табу на обсуждение себя фактически МОЖЕТ ДЕЛАТЬ ВСЁ, ЧТО ЕМУ ЗАБЛАГОРАССУДИТСЯ – не подвергаясь ни малейшей опасности, ведь люди даже не могут понять – что он делает, добро или зло, обирает или обогащает, мучает или осчастливливает их. Ведь чтобы понять это, нужно обсуждение, а оно как раз и запрещено.

Таким образом, табу любого вида и формы, установленное в обществе, является величайшей опасностью для него – оно делает общество беззащитным перед насилием над ним или отдельными его членами, что мы можем ярко наблюдать на примерах Гитлеровского и Сталинского террора. Из чего следует, что всякое общество, которое хочет остаться здоровым и жизнеспособным, которое хочет справедливости и мира внутри себя – должно самым строгим образом преследовать и запрещать введение у себя любых табу, мешающих сознанию ситуации и конструктивной критике, чьих бы то ни было действий. Проще говоря – не должно быть запрета открыто жаловаться на кого бы то ни было, и требовать у него ответа на эти жалобы. Казалось бы – это элементарный принцип справедливости, который и обсуждать странно.

Казалось бы – этот принцип должен полностью соблюдаться в странах, объявивших себя демократиями, то есть построенных на принципе свободы, справедливости, РАВЕНСТВА перед судом и т.п. И действительно, призыв к ответу самых разных людей и инстанций по самым разнообразным поводам очень распространен в современном демократическом мире. Политические партии призывают к ответу министров правительства, за невыполнение условий парламенских коалиций. Домохозяйки призывают к ответу производителей бытовой техники за недостаточно полные технические паспорта. Подчиненные призывают к ответу начальников за сексуальные домогательства в форме «неправильного» взгляда. Женщины призывают к ответу мужчин за «эксплуатацию» и «нарушение равноправия полов». Цветные призывают к ответу белых за расовую дискриминацию. Ученики призывают к ответу учителей за унижение их достоинства в форме высказывания типа – «Билл, а ты вообще-то писать умеешь»? Дети призывают к ответу родителей за шлепок по попе. Актёры призывают к ответу журналы за публикацию подробностей их частной жизни. Журналы призывают к ответу правительства за препятствие им разглашать государственные тайны. Администрация городов призывает к ответу граждан за то, что их собаки сходили в туалет в неположенном месте. Автолюбители призывают к ответу полицейских за неправильную процедуру проверки документов. Гомосексуалисты призывают к ответу церковь за дискриминацию сексменьшинств. Народы призывают к ответу другие народы, нанесшие им в прошлом ущерб – например – евреи призывают к ответу немцев, а армяне – турок. Правозащитники вообще призывают к ответу всех и всегда, кто бы и что не сделал.

Оно и понятно – западное общество это, прежде всего, общество баланса прав и интересов, в котором главной идеей для каждого человека является борьба за получение им всех без исключения прав, предоставляемых законом. При таком общественном идеале неизбежно чуткое и напряженное внимание каждого человека к окружающим – а не нарушают ли они в данный момент его права? Нет ли в их действиях какого ущерба или угрозы потенциального ущерба для тебя и твоих прав? Поэтому каждый член демократического общества постоянно отслеживает поведение других его членов, осмысливает это поведение с юридической точки зрения – а если находит что-то подозрительное, немедленно НАЧИНАЕТ ДИСКУССИЮ по взволновавшему его вопросу – говорит об этом с юристами, друзьями, коллегами, обращается в суд, в прессу, на телевидение с целью ГРОМКО И ЯСНО ЗАЯВИТЬ ОБЩЕСТВУ, что он НЕДОВОЛЕН ЧЬИМ-ТО ПОВЕДЕНИЕМ и ЖЕЛАЕТ ЧТОБЫ ОБВИНЁННЫЙ ИМ человек, организация, группа лиц – ОПРАВДАЛИСЬ В ЭТИХ ОБВИНЕНИЯХ ИЛИ ПРИЗНАЛИ СВОЮ НЕПРАВОТУ, и согласились компенсировать нанесенный ими ущерб. Казалось бы, на Западе нет границ этому естественному праву обвинять и требовать оправданий – к ответу призываются частные лица, их группы, организации, религиозные концессии, художественные союзы, средства массовой информации, правительства, даже государства и народы (например, Германия до сих пор выплачивает из национального бюджета пенсии пострадавшим от преступлений нацистов – то есть наказание за преступления гитлеровцев несут ВСЕ современные немцы, никак, кроме своей национальной принадлежности, с этими преступлениями не связанные). Вот как далеко простирается право европейцев обвинять других в нарушении своих прав и требовать ответа!

Казалось бы – ну и хорошо! Чем более общество открыто для обсуждения волнующих его вопросов, чем шире свобода слова для тех, кто чувствует себя обездоленным и обиженным, тем лучше – чем больше свободы обличать и клеймить совершаемую в обществе несправедливость, тем чище будет общественная атмосфера! Зная, что завтра всякий обиженный может открыто выйти на трибуну и объявить о своей обиде, злые люди будут бояться разоблачений и не смогут совершать зло! И прекрасно, не правда ли? И, не правда, ли в этом принципе не может быть никаких исключений, потому что какие же исключения могут быть в праве обиженного жаловаться на обиду?? Такое исключение будет попросту затыканием рта тому, кто хочет пожаловаться на совершённую над ним несправедливость! Поэтому в свободном и справедливом обществе такие исключения, такие табу, наложенные на обсуждение каких-либо вопросов просто невозможны!

Увы, в нашем обществе они возможны. Каждый из нас знает как минимум один вопрос, на обсуждение которого в нашем обществе наложено табу, после нарушение которого человек становиться «запретным» для общества, и общество отворачивается от него – сажает в тюрьму, запрещает его книги и выступления, лишает работы, подвергает бойкоту и презрению. Такой человек, нарушивший табу, называется в нашем обществе «ксенофобом», «националистом», «антисемитом». Само же табу носит всем нам известное название «антисемитизм». Приведём несколько примеров применения этого табу на практике.

Не так давно, выступая в очередном ток-шоу по каналу НТВ, один наш общественный деятель либерального направления сказал фразу:

– Нужно, чтобы была создана такая общественная атмосфера, при которой всякий политик знал бы, что хотя бы одно ксенофобское высказывание, допущенное им, означает однозначный конец его политической карьеры. (к сожалению, цитата дана по памяти)

Обратим внимание на высказанную мысль. Здесь речь не идёт о какой-либо оценке фразы человека, карьера которого должна быть кончена раз и навсегда. ОЦЕНКА, ОБСУЖДЕНИЕ СУТИ высказываний такого человека НЕ ПРЕДПОЛАГАЕТСЯ В ПРИНЦИПЕ. Более того – здесь даже не понятно, о чём идёт речь. Что значит слово – ксенофобское высказывание? Где его строгое юридическое определение? Его нет. Тем не менее, представитель доминирующего в нашем обществе течения мысли предлагает по одной этой фразе принимать решение о полном исключении человека из общественной жизни! То есть из чего-то ещё неизвестно чего, делается вывод о нетерпимости человека в обществе. Вот это и есть идеальное применение принципа табу – не знаю что это, но точно знаю, что это – нельзя!!

В свободной от фашизма Германии, один парламентский деятель однажды сказал такую «антисемитскую» фразу (Внимание, просьба не падать со стула):

«Если немецкий народ до сих пор считается виновным в преступлениях против евреев времени национал-социализма, то по той же логике еврейский народ может считаться виновным в преступлениях против русских во время русской революции»

Не правда ли, логически эту фразу опровергнуть невозможно? Если несколько сот тысяч немцев полвека назад совершили конкретные преступления против еврейского народа (то есть отдали приказы, писали законы, дискриминирующие евреев, лично расстреливали их или приказывали это сделать, как-то помогали этому), и на этом основании весь мир до сих пор говорит об «исторической вине немецкого народа», то как же можно назвать события вековой давности, когда несколько сот тысяч евреев совершили конкретные преступления против русского народа (то есть отдали приказы, писали законы, дискриминирующие русских, лично расстреливали их или приказывали это сделать, как-то помогали этому)? Так же, если конечно исходить из равноправия немецкого и еврейского народов, если СЧИТАТЬ ИХ РАВНЫМИ друг другу. Итак – логически опровергнуть слова парламентария, доказать, что этот немец неправ, было невозможно. Собственно говоря, этого и не стали делать – просто вступил в действие принцип табу. БЕЗ ВСЯКОГО ОПРАВЕРЖНИЯ правильности слов этого человека, без какого-либо доказательства нарушения этим человеком какого-нибудь закона, ВООБЩЕ БЕЗ КАКОГО-ЛИБО обсуждения проблемы этого человека просто ... наказали, то есть уволили из партии, исключили из парламента, поставили вопрос об возбуждении против него уголовного дела, заставили публично отречься от своих слов – то есть попросту разрушили ему жизнь, объявили этого человека «запретным» из-за самого факта нарушения табу!

Ещё более поразительный пример – около года назад один европейский историк был ПРИГОВОРЁН СУДОМ К ТРЕХЛЕТНЕМУ ТЮРЕМНОМУ ЗАКЛЮЧЕНИЮ в наказание за..... историческое исследование о КОЛИЧЕСТВЕ ЕВРЕЕВ, погибших в немецких концлагерях. То есть этот человек ничего не говорил ни о фашизме, ни о еврействе, ни касался никаких вопросов идеологии, ни к чему не призывал, вообще ничего не делал, кроме как .... считал количество людей в данной конкретной исторической ситуации. Это как если бы у нас сегодня посадили за исследование о количестве русских, погибших в сталинских лагерях. Это как если бы во Франции посадили за книгу о потерях англичан в Столетней войне. В чём же дело? Как в чём – в нарушении табу! Людям прямо и откровенно заявляют – эта тема – запретна! Её – касаться нельзя! Почему? – Ах, почему?? Рассуждать вздумал? В тюрьму фашиста, он нарушил табу!

Вообще говоря – проблема искажения самыми разными источниками цифр потерь, понесённых разными сторонами в разных конфликтах – это дело не просто возможное, а даже систематически встречающееся на пути всякого историка, который пишет исследовательскую работу о таких конфликтах. Взять хотя бы нашу Чеченскую войну - по сводкам нашего генштаба мы уже несколько раз перебили всёх боевиков в Чечне, (а по данным боевиков – российская армия уже уничтожена практически полностью). Если мы будем принимать эти данные на веру, без обсуждения, без попытки понять верны они или нет – у нас создастся неправильная картина обстановки в Чечне и мы примем неправильные решения – например объявим о победе и выведем войска, а террористы, которые на самом деле не уничтожены, как это заявляет наш Генштаб, опять захватят вся Чечню и начнут нападения на соседние области – убивая и калеча людей. То есть расплатой за наше некритичное отношение к полученной нами информации будут в данном случае – кровь и страдания людей.

Вопрос – сколько погибло евреев в нацистских лагерях, также очень важен для европейцев сегодня – если уж по каким-то неясным с точки демократических принципов толерантности причинам (ведь по современным понятиям нельзя ни в чем обвинять целый народ, можно – только конкретных преступников, кто сам совершал преступления) германский народ до сих пор заклеймен позором и унижен перед другими нациями Европы за эти убийства, так что определить СТЕПЕНЬ его вины чрезвычайно важно, чтобы сохранить СПРАВЕДЛИВОСТЬ в отношении к нему (ведь и наказания должны быть справедливыми). Найти разумные причины, почему бы историкам не исследовать этот вопрос и не предлагать обществу свои книги со своими выводами – невозможно, если конечно... запрет на такое исследование не является частью более общего запрета, призванного полностью отучить людей думать о данной проблеме, полностью лишить их способности осмысливать, что же происходит в запретной табуизированной области. В данном случае – в области межнациональных отношений европейцев с еврейским народом.

Почему же эта область вдруг сделалась для нас запретной? Почему до сих пор обязательно при всяком упоминании нацизма упоминать об «исторической вине немецкого народа», которая заключается в убийстве нескольких миллионов евреев? Почему считается необходимым непрестанно бить в набат о «русском фашизме», угрожающем всему миру, хотя от этого фашизма за ВСЮ его историю погибло несколько десятков человек – меньше, чем за ОДИН ДЕНЬ в России гибнет людей в автокатастрофах? Почему можно говорить о турецком геноциде армян, унесшем более миллиона жизней? Но при этом нельзя, категорически нельзя говорить о «исторической вине еврейского народа», о «еврейском шовинизме», о геноциде арабов в современном Израиле? Либо надо поверить, что евреи за всё свою историю никого не обидели, не дискриминировали, не убили, но это, мягко говоря не совсем так, если вспомнить хотя бы древние времена и военные успехи великого иудейского царя Давида:

...народ, бывший в нем, он вывел и положил их под пилы, под железные молотилки, под железные топоры, и бросил их в обжигательные печи...

Либо надо, наконец, назвать вещи своими именами – в нашем современном обществе на обсуждение межнациональных отношений евреев и европейцев сегодня наложено табу – то есть безусловным немотивированный запрет, нарушение которого влечёт кару. Причём запрет этот охватывает любую критику всего, что относиться к еврейству - начиная от национальных особенностей еврейского характера и политики, проводимой этно-политико-экономическо-культурными организациями – еврейскими общинами в наших странах и кончая даже еврейской живописью или кухней. Ну-ка кто из европейских политиков задумается сказать – мне не нравиться баварская кухня – слишком жирно! А кто из них отважится выговорить – меня воротит от еврейской еды??! Кто из выдающихся деятелей культуры смутиться выговорить – русская школа композиторов кажется мне несамостоятельной? И у кого повернётся язык сказать – в современном Израиле нет сколько-нибудь заслуживающей внимания музыкально школы? Это же насилие, насилие невиданного масштаба и охвата! Это не то, что нарушение свободы слова, гарантированной нам конституцией, это просто интеллектуальное рабство, в котором полностью оказались европейцы и которому стремиться подчинить и нас! Это – нарушение фундаментальных основ существования общества – права каждого говорить о каждом, всё, что не является оскорблением или ложью. Нас не наказывают за преступление, нам не доказывают, что «антисемитизм» - это плохо. Нам – просто запрещают касаться этой темы и наказывают, если мы не подчиняемся. Более того – нам прямо в глаза в этом и признаются!

Например, известный в своё время демократический публицист Померанц, критикуя одну статью писателя националистического толка, обнаруживает в ней фразу:

"Аппарат ЧК изобиловал латышами, поляками, евреями, мадьярами, китайцами"

и по этому поводу пишет:

«Он перечисляет, безо всякого лицемерия, латышей, поляков, евреев, мадьяр и китайцев. Опасное слово засунуто посредине так, чтобы его и выдернуть нельзя было для цитирования.»

Опять-таки – тут идёт речь не об обсуждении, не о оценки справедливости выдвинутых обвинений. Нас просто предупреждают – касаться этой темы опасно, вы переходите черту - назад! И как чётко тут выражен национальный аспект, показано НЕРАВНОПРАВИЕ перечисленных наций! Невероятно, но опасным словом среди перечисления народов, составлявших этническую основу кадров кошмарного коммунистического террора, унесшёго десятки миллионов жизней, либеральный мыслитель считает только.. слово «евреев»! Хотя, казалось бы, если исходить из принципа равенства наций, то чем же менее опасно обвинение китайцев? Ведь обвинение китайцев - касается полутора миллиардов человек, а обвинение евреев – всего лишь десяти-пятнадцати миллионов? Но в том-то и дело, что в современном мире эти нации неравны – одна из них защищена от любых посягательств могучей силой «табу» а другая – нет. Совершенно так же не равны с евреями в современном мире и мы, русские – нас критиковать можно, их – нет. Да почему же?!

Но вопрос даже не в причинах этого неравенства, тем более что причины эти просты и понятны – огромное еврейское влияние в мире и особенно в политике и СМИ позволяет им лоббировать свои интересы множеством разных способов. К сожалению, и таким грязным и недопустимым способом, как введение табу на критику самих себя. Понятен и механизм такого влияния – управление общественным мнением, лоббирование нужных законов, финансовая и политическая цензура и т.п.

Главное же для нас, русских, сегодня – это даже не сам факт, и не механизмы, делающие возможными такое влияние, не та ВНЕШНЯЯ сила, которая принуждает нас замолчать о том, о чём мы хотим говорить сегодня. Главное доля нас – это сохранение ВНУТРЕННЕЙ свободы от этого табу, то есть способность здраво мыслить, способность логически оценивать всякую ситуацию, в которую мы попадаем. В частности, и ситуацию, связанную с межнациональными контактами русских и евреев.

С большой тревогой за наше психическое здоровье и за нашу способность адекватного диалога с окружающими нужно сказать – сегодня значительное число русских подпадает под действие этого табу, допускает сформировать у себя психологический барьер, сразу, без рассуждений, без попытки осмысления, отталкивающий их от «антисемитизма», то есть от попытки ОСМЫСЛИТЬ сущность обвинений, выдвигаемых кем-либо против кого-либо, имеющего еврейскую национальность. В этом меня убеждает личное общение с окружающими меня русским людьми и увы... мой собственный личный опыт.

Как это не грустно и не стыдно признать, но я сам прошёл через это – через демократические убеждения и через отталкивание от антисемитов, то есть от грязных фашистских преступников, угрожающих нашей свободной счастливой жизни в нашей многонациональной стране (так, по крайней мере, мне объяснили в газетах). Да, увы – лет до 20-ти я действительно в это верил. Впрочем, оправданием мне может служить то, что Россию я, всё-таки никогда не ненавидел и не презирал, как это должен делать всякий истинный демократ, никогда не отрицал ни историческую ценность опыта наших предков, ни наличие особого «русского пути», но всё-таки я, – боялся. Боялся думать и рассуждать на темы, защищенные от рассуждения табу.

Я отлично помню своё тогдашнее состояние. Лишь только я открывал книгу, слышал передачу, в разговоре сталкивался со словами «из-за евреев», «еврейский писатель несправедливо обвинил», «в результате соединённых действий еврейских откупщиков» и т.п. со мной внезапно происходило что-то странное. В голове как бы что-то щёлкало, переключался какой-то тумблер, вводящий меня из обычного в какое-то другое состояние, и в мозгу немедленно проносилась всё время одна и та же мысль – ну вот, опять щас начнут всё валить на евреев!

Как странно! Фразы, которые вызывали у меня такую реакцию, ни коем образом не обвиняли евреев ВО ВСЕМ – речь всегда шла о чём-то конкретном – о увольнении из университета знаменитого учёного по обвинению в антисемитизме, о искусственном установлении монополии в зерновой торговле, о влиянии еврейской общины на СМИ Европейских государств. Тем не менее, я почему-то отвечал на КОНКРЕТНЫЕ жалобы на евреев... отрицанием того, что евреи виноваты ВО ВСЕХ бедах нашего мира! То есть я утрачивал способность нормально адекватно мыслить на данную тему, попросту начинал бредить и нести чушь, но ту чушь, которая как раз и была нужна тем, кто установил табу.

Как потом оказалось, аналогичный подход очень распространён в истории и публицистике – например на уже приведённые выше обвинения в массовом участии в революционном терроре стандартным ответом для либерального историка является фраза – ну конечно, революцию Вам, русским, сделали евреи, кто же ещё! Этот ответ с каким-то систематическим идиотизмом и невменяемостью повторяется из книги в книгу, хотя отвечает этот ответ на обвинение в УЧАСТИИ евреев в революционном терроре НАРЯДУ С ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ ДРУГИХ НАЦИЙ, а не в единоличном СОЗДАНИИ ими этого террора. Неужели серьёзный взрослый историк, который пишет исторические книги уже десятилетиями, неспособен вникнуть и разобраться в том, что его ответ никак не соответствует обвинению, что отвечает он попросту не на тот вопрос, который ему задан? Конечно может, ведь это задача для семиклассника (Вовочка, скажи мне, что спрашивается в этом вопросе?), но в том-то и дело – что до разбирательства, до логического осмысления проблемы в его мозгу дело не доходит – ведь он послушный раб табу. Он не смеет думать на эту тему, самостоятельно исследовать вопрос – он хватает первый попавшийся хлесткий лозунг вроде «Внимание! Готовиться второй Холокост!» и спешит заткнуть рот оппоненту, нарушившему табу и ставшему вследствие этого «запретным» человеком, изгоем общества, дискуссия с которым недопустима, ибо вести дискуссию – значит признать право этого оппонента на нарушение табу.

Так либералы, с ходу отталкивающие всякое проявление «фашизма», «антисемитизма», «ксенофобии», то есть любую критику «инородцев» и демократии, сами себя лишают практики диалога с идеологическим противником, того самого спора, в котором, по античной пословице, рождается истина. Они не спорят – они просто клеймят позором и осыпают ругательствами тех, кто нарушил табу, кто позволил себе распространить гарантированную Конституцией свободу слова на неофициально и незаконно запрещенный к обсуждению вопрос. Так они десятилетиями варятся в собственном соку и лишенные критики, лишённые возможности посмотреть на себя со стороны, послушать о том, что кажется неправильно в их мыслях другим людям, доходят в этой интеллектуальной изоляции до маразма, до полной потери логики мышления. Дошло до того, что само слово «инородец», которое по-русски значит «иного рода», то есть человек иной национальности – стало у них почему-то ругательным. Но неспособность грамотно общаться на языке, на котором ты говоришь и пишешь - это ещё цветочки. Ягодки табуизированного мировоззрения мы можем видеть в отношении либералов к национальным и религиозным вопросам – то есть как раз к тем вопросам, в которых демократия с пеной рта отстаивает ПРИНЦИП НЕОБВИНЯЕМОСТИ В ЧЁМ-ЛИБО НИ ЦЕЛЫХ НАЦИЙ, НИ ЦЕЛЫХ РЕЛИГИЙ. Конкретно – в отношении у русскому народу и православию.

Еврейский народ защищён табу и фраза вроде – евреев нужно выселить из России – считается у нас полновесным преступлением, за которое нужно сажать в тюрьму. Потому что призывает к дискриминации целого народа по национальному признаку. Но при этом один из виднейших американских генералов в период холодной войны мог без всяких последствий для себя огласить поданную ему из университетских кругов идею ... уничтожать русских избирательными ядерными ударами по областям их компактного проживания!!

Еврейская религия защищена табу – и поэтому фраза вроде – талмудическая нравственность не запрещает преступления против гоев – означает автоматический общественный бойкот, да и тюрьму, скорее всего тоже. Но при этом слова об угрозе «православного фашизма» не только не влекут за собой каких-либо преследований против произнесшего их, хотя всё фашистское, как известно, должно быть в нашем обществе уничтожено – «раздавить гадину»! Где же тут не то что справедливость – а простое юридическое равноправие?! Его нет – ведь табу накладывается не ради равенства или справедливости, оно – ПРОСТО НАКЛАДЫВАЕТСЯ. ОНО – ЛИБО ЕСТЬ, ЛИБО НЕТ. Если оно есть – его надо соблюдать. - Да, объясните, почему я должен его соблюдать? – Фашист, найден ещё один фашист! В тюрьму его – фашисткой мрази не место на наших улицах!

Вот, собственно говоря, от о чём мы и предупреждали – запрет на свободу дискуссии по важным для страны темам привёл к перекосу в общественном сознании, к НЕРАВНОПРАВИЮ разных народов в якобы равноправном обществе и к страшным идеям массового геноцида против русских и уничтожения их религии, то есть к идеям, ровно ничем не отличающимся от идей Гитлера. Впрочем, нет, кое чем они отличаются – Гитлер, судя по воспоминаниям его окружения, всё же иногда хвалил русский народ – например с уважением высказывался о физической выносливости русского солдата. Вот этого – похвалы русским – этого мы уж точно не услышим демократов. Вот в этом собственно и разница – между ними и Гитлером – Гитлер, убивший 30 000 000 наших, всё же уважительнее относился к русскому народу!! И всё же - когда у него появилась возможность, Гитлер убил 30 миллионов русских людей. Когда у коммунистов появилась возможность, они тоже убили миллионов 30 – 40. Что же мешает этой ситуации в определённых исторических условиях повториться? Не знаю. По-моему – ничего не мешает. Особенно – если в нашем обществе будут действовать запреты, мешающие нам осмыслить суть происходящих с нами событий и открыто, не боясь тюрьмы, отвечать на обвинения и предлагать варианты цивилизованного и справедливого разрешения накопившихся конфликтов и противоречий.

В данной статье мы намеренно не касались сути «еврейского вопроса» в нашей стране и в Европе. Во-первых это слишком огромная тема, которая вряд ли может быть достаточно полно рассмотрена иначе, чем в объёмистой книге – а две такие книги у нас уже есть – это «Двести лет вместе» Солженицына и «Трёхтысячелетняя загадка» Шафаревича. Во-вторых и, это самое главное – дискуссия о том, кто прав и кто виноват в русско-еврейских отношениях – сегодня НЕ ПЕРВОРОЧЕРЕДНАЯ ЗАДАЧА ДЛЯ НАШЕГО ОБЩЕСТВА, потому что нормальная цивилизованная дискуссия на эту тему сейчас просто невозможна. Невозможна из-за действующего в нашем обществе запрета, мешающего открыто и честно выражать своё мнение на этот счёт. Отмена этого опаснейшего для общества, унизительного для человеческой личности и вообще неконституционного запрета – вот это и есть сегодняшняя первоочередная задача.

Добиться того, чтобы все народы, проживающие в нашей стране были действительно, не на бумаге а на практике равноправны, чтобы каждый мог свободно обвинять и требовать ответа на обвинение у каждого, невзирая не его национальность, чтобы в стране не было запретов на слово и на мысль – ибо именно слово и мысль делают нас людьми, отличают нас от животных – и вот тогда, только тогда будет открыт путь для нормального, законного и справедливого решения всех национальных вопросов, в том числе и еврейского. Понять, что сейчас этот вопрос «решается» несправедливо, что нации нашей страны поставлены в неравные условия, что в современной России побеждает и торжествует та самая «дискриминация по национальному признаку» за которую навечно заклеймен позором Гитлер – понять и исправить эту несправедливость – вот это и есть наша задача в той области нашей жизни, которая носит называние «межнациональных отношений».

Владимир Поливанов